«Мама, включай цензуру!»
Вчера мне было очень обидно услышать от любимого человека слова: "Как вы мне все надоели!", брошенные им сгоряча. Но потом я подумала, как часто мы позволяем себе осыпать подобными высказываниями еще более дорогих нам созданий – собственных детей. Каждая, даже самая любящая мать, не раз и не два, пусть даже мысленно, взвывала от отчаяния:
- Как же я от Вас устала!
- С Вами ни минуты покоя!
- Когда ж Вы, наконец, вырастите!
При этом мы мало задумывались над тем, чем обернутся такие откровения для наших любимых чад. Хорошо, если, как любят повторять учителя, в одно ухо влетят, а в другое вылетят. Но что если проникнут в глубины ранимой детской души, оставив рубец, который они пронесут через всю свою жизнь? Мы - родители, от которых ребенок никак не ожидает злобы, ярости, агрессии. Поэтому любое высказывание, уничижающе действующее на его внутреннее «Я», застает малыша врасплох. Согласитесь, одно дело, когда «тупицей» тебя обозвал мальчик во дворе, и ты ему с такой же скривленной физиономией ответил «Сам тупица!», а другое, когда это с нескрываемым раздражением вырвалось из уст мамы лишь за то, что ты забыл букву «ю».
Велик и могуч русский язык, в данном случае - к сожалению, потому что содержит в себе бесчисленное множество нелицеприятных эпитетов, щедро летящих в сторону наших детей. «Недотепа», «растяпа», «бестолочь» - каждый ребенок удостаивается подобных альтернатив собственному имени, в момент приписываемых ему родителями, воспитателями, учителями. Хорошо, что малыш пока не понимает значения фразеологизмов, также нелестно говорящих о тех или иных его способностях. Лишь благодаря моей хорошей учебе в школе я не удостаивалась спорной оценки своих талантов, но отчетливо помню, каково приходилось моим одноклассникам от блещущих красноречием педагогов. «Тупой», «бестолковый», «тормоз», «олух» - как много добрых слов слышат наши дети от близких людей, которым безусловно доверяют лишь на том основании, что они взрослые и мудрые. Последние идут еще дальше, не останавливаясь на лексиконе, который, хоть и с опаской, но можно использовать в присутствии детей. Начинают блистать безупречным знанием фольклора, вернее, той его части, что состоит из нецензурной брани. Все мы видим, что происходит вокруг, и не раз становились свидетелями, как отец кроет матом сынишку трех лет за то, что тот уронил мороженое, купленное в ущерб папиному пиву, а мать громко выкрикивает тот самый фольклор, нагнувшись над коляской с не вовремя проснувшимся младенцем. «Не удивляйся, мама, если первыми моими словами будут одни лишь гадости».
Понятно, что нервы у нас не стальные. Эмоции захлестывают, и самым очевидным их выражением становится банальная ругань. А там уж не до цензуры. Милый, невинный человечек вдруг становится в глазах матери «маленьким чудовищем», «исчадием ада», «сопливой дрянью» и прочее, и прочее, и прочее. Он не знает и половины этих слов, но понимает: в данный момент мама жутко его не любит и хочет, чтобы его не было. А затем начинаются необратимые процессы в голове и душе юного аналитика: «Я плохой. Меня не за что любить. Я никому здесь не нужен». Психологов ничуть не удивляют истории, когда взрослый, неуверенный в себе и жутко закомплексованный неудачник в качестве причины всех своих неурядиц называет сказанное когда-то сгоряча его мамой: «И зачем только я тебя родила?»
Прежде чем обвинять в отсутствии цензуры всех окружающих, я, конечно, обратилась к себе. И мои дети слышали немало «доброго» в свой адрес, из-за чего, возможно, таят на меня скрытую обиду. Я весьма откровенно и эмоционально говорила им, как устала от их шума и гама, как мечтаю остаться одной хотя бы на полдня, с какой благодатью вспоминаю время, когда их было меньше, чем трое. Весьма красноречиво оценивала их способности к обучению, умение скушать кашу и не испачкаться, навыки бережно относиться к своим вещам. Как и большинство мам, я потом очень сильно сожалела о сказанном, ругала себя за то, что вовремя не остановилась, не защитила своих чад от потенциальных душевных ран. Даже когда дочь пыталась пресечь мою пагубную речь словами: «Я не глупая. Просто забыла эту цифру», мне во что бы то ни стало нужно было пойти на принцип и доказать правомерность своих слов. Тут уж мною вспомнились и нерешенные позавчера примеры, и заваленное на прошлой неделе задание по логике. На месте головы у дочки тут же выросла «башка», да еще не совсем умная, руки стали торчать не из того места, а то самое место стало органом, которым она обычно думает. Внутренний голос, еще минуту назад шептавший мне «Может не стоит так круто?», уже во всю мочь кричал «Стоп! Хватит! Остановись!». Но цензура, будто вставившая беруши в мои органы слуха, спала безмятежным сном. Лишь обида и слезы в глазах моей девочки стали той пощечиной, которая, как ведро холодной воды, в момент привела меня в чувство.
Родители! Что мы делаем? Не в силах удержать собственный «язык» мы причиняем боль самым дорогим существам на этой планете. Мы не прощаем им любой мелкой оплошности вроде пролитого компота или пятна краски на новой футболке, тут же вознаграждая очередным оскорблением: «неряха», «разиня», «остолоп». А они прощают. Прощают нам и гнев, разбушевавшийся в душе вовсе не по вине малыша, а из-за «козла», который припарковался на нашем месте. И раздражение, разгулявшееся не на шутку от нареканий начальницы-самодура. И обиду – на мужа, жену, коллегу, президента, бога… Только не на маленькое существо, которому опять достанется от Вас за то, что он первым попался под руку, как только Вы вошли в дверь:
- Мамочка! Я так по тебе соскучился.
- Ой, хоть ты меня не доставай!
Вы понимаете, что ребенок ни в чем не виноват. Но подойти и попросить прощения не позволяет гордость. «Ладно, забудется!», - решает для себя большинство из нас. А большинство из них накручивает еще один виток на сдерживаемую из последних сил пружину: «Я плохой. Меня не за что любить. Я никому здесь не нужен».
- Как же я от Вас устала!
- С Вами ни минуты покоя!
- Когда ж Вы, наконец, вырастите!
При этом мы мало задумывались над тем, чем обернутся такие откровения для наших любимых чад. Хорошо, если, как любят повторять учителя, в одно ухо влетят, а в другое вылетят. Но что если проникнут в глубины ранимой детской души, оставив рубец, который они пронесут через всю свою жизнь? Мы - родители, от которых ребенок никак не ожидает злобы, ярости, агрессии. Поэтому любое высказывание, уничижающе действующее на его внутреннее «Я», застает малыша врасплох. Согласитесь, одно дело, когда «тупицей» тебя обозвал мальчик во дворе, и ты ему с такой же скривленной физиономией ответил «Сам тупица!», а другое, когда это с нескрываемым раздражением вырвалось из уст мамы лишь за то, что ты забыл букву «ю».
Велик и могуч русский язык, в данном случае - к сожалению, потому что содержит в себе бесчисленное множество нелицеприятных эпитетов, щедро летящих в сторону наших детей. «Недотепа», «растяпа», «бестолочь» - каждый ребенок удостаивается подобных альтернатив собственному имени, в момент приписываемых ему родителями, воспитателями, учителями. Хорошо, что малыш пока не понимает значения фразеологизмов, также нелестно говорящих о тех или иных его способностях. Лишь благодаря моей хорошей учебе в школе я не удостаивалась спорной оценки своих талантов, но отчетливо помню, каково приходилось моим одноклассникам от блещущих красноречием педагогов. «Тупой», «бестолковый», «тормоз», «олух» - как много добрых слов слышат наши дети от близких людей, которым безусловно доверяют лишь на том основании, что они взрослые и мудрые. Последние идут еще дальше, не останавливаясь на лексиконе, который, хоть и с опаской, но можно использовать в присутствии детей. Начинают блистать безупречным знанием фольклора, вернее, той его части, что состоит из нецензурной брани. Все мы видим, что происходит вокруг, и не раз становились свидетелями, как отец кроет матом сынишку трех лет за то, что тот уронил мороженое, купленное в ущерб папиному пиву, а мать громко выкрикивает тот самый фольклор, нагнувшись над коляской с не вовремя проснувшимся младенцем. «Не удивляйся, мама, если первыми моими словами будут одни лишь гадости».
Понятно, что нервы у нас не стальные. Эмоции захлестывают, и самым очевидным их выражением становится банальная ругань. А там уж не до цензуры. Милый, невинный человечек вдруг становится в глазах матери «маленьким чудовищем», «исчадием ада», «сопливой дрянью» и прочее, и прочее, и прочее. Он не знает и половины этих слов, но понимает: в данный момент мама жутко его не любит и хочет, чтобы его не было. А затем начинаются необратимые процессы в голове и душе юного аналитика: «Я плохой. Меня не за что любить. Я никому здесь не нужен». Психологов ничуть не удивляют истории, когда взрослый, неуверенный в себе и жутко закомплексованный неудачник в качестве причины всех своих неурядиц называет сказанное когда-то сгоряча его мамой: «И зачем только я тебя родила?»
Прежде чем обвинять в отсутствии цензуры всех окружающих, я, конечно, обратилась к себе. И мои дети слышали немало «доброго» в свой адрес, из-за чего, возможно, таят на меня скрытую обиду. Я весьма откровенно и эмоционально говорила им, как устала от их шума и гама, как мечтаю остаться одной хотя бы на полдня, с какой благодатью вспоминаю время, когда их было меньше, чем трое. Весьма красноречиво оценивала их способности к обучению, умение скушать кашу и не испачкаться, навыки бережно относиться к своим вещам. Как и большинство мам, я потом очень сильно сожалела о сказанном, ругала себя за то, что вовремя не остановилась, не защитила своих чад от потенциальных душевных ран. Даже когда дочь пыталась пресечь мою пагубную речь словами: «Я не глупая. Просто забыла эту цифру», мне во что бы то ни стало нужно было пойти на принцип и доказать правомерность своих слов. Тут уж мною вспомнились и нерешенные позавчера примеры, и заваленное на прошлой неделе задание по логике. На месте головы у дочки тут же выросла «башка», да еще не совсем умная, руки стали торчать не из того места, а то самое место стало органом, которым она обычно думает. Внутренний голос, еще минуту назад шептавший мне «Может не стоит так круто?», уже во всю мочь кричал «Стоп! Хватит! Остановись!». Но цензура, будто вставившая беруши в мои органы слуха, спала безмятежным сном. Лишь обида и слезы в глазах моей девочки стали той пощечиной, которая, как ведро холодной воды, в момент привела меня в чувство.
Родители! Что мы делаем? Не в силах удержать собственный «язык» мы причиняем боль самым дорогим существам на этой планете. Мы не прощаем им любой мелкой оплошности вроде пролитого компота или пятна краски на новой футболке, тут же вознаграждая очередным оскорблением: «неряха», «разиня», «остолоп». А они прощают. Прощают нам и гнев, разбушевавшийся в душе вовсе не по вине малыша, а из-за «козла», который припарковался на нашем месте. И раздражение, разгулявшееся не на шутку от нареканий начальницы-самодура. И обиду – на мужа, жену, коллегу, президента, бога… Только не на маленькое существо, которому опять достанется от Вас за то, что он первым попался под руку, как только Вы вошли в дверь:
- Мамочка! Я так по тебе соскучился.
- Ой, хоть ты меня не доставай!
Вы понимаете, что ребенок ни в чем не виноват. Но подойти и попросить прощения не позволяет гордость. «Ладно, забудется!», - решает для себя большинство из нас. А большинство из них накручивает еще один виток на сдерживаемую из последних сил пружину: «Я плохой. Меня не за что любить. Я никому здесь не нужен».
Трижды мама
