«Политический режим» в семье: ищем компромиссы

Из теории правоведения в практику воспитания прочно влились понятия: «авторитаризм», «демократия», «анархия»… Родители целенаправленно или в силу семейных традиций выбирают тот или иной способ воздействия на собственных чад. Для одних - это командный голос, четкие и однозначные указания с последующим контролем их исполнения. Для других – вседозволенность и полная свобода выбора без установления каких-либо ограничений для выплеска детской непосредственности. Первым приятно осознавать, что порядок в их семье держится на авторитете старших, хотя зачастую это просто боязнь наказания – морального или физического. Вторые тешат себя уверениями, что они самые добрые и лояльные родители в мире, на самом деле не догадываясь, что им явно не достает того самого авторитета. И лишь немногие адекватно оценивают тот «политический» режим, который установился в их семьях. Скажем, «анархисты» - они особо не задумываются над методами воспитания, но и не удивляются тому хаосу, который преобладает во взаимоотношении родителей и детей.

«К чему такое сложное и сумбурное начало?», - спросите Вы. А к тому, что сегодня я в очередной раз задумалась над ошибками, которые совершаю в отношении собственных чад. Говоря тем же политическим языком, я – радикал. То есть сторонник крайних мер, в то время как есть более мягкие, либеральные методы. Приведу несколько примеров, ставящих меня в тупик практически каждый день. Так, извечная проблема моей шестилетней дочери – это выбор одежды из ее собственного гардероба для похода в детский сад, школу, к родственникам и т. д. На вопрос: «А что мне одеть?» я, понимая необходимость прививать ребенку самостоятельность, доверяю эту задачу на ее усмотрение. При этом чувствую себя истинно демократичной мамашей. Но уже через минуту, созерцая дочкин наряд, мой псевдо-демократичный взгляд на воспитание детей сменяет авторитарный. Голубые колготки, розовая летняя юбочка и теплая кофта насыщенного фиолетового оттенка, приправленная блестящим оранжевым ремнем, вмиг приводят к революции в моем сознании. «Быстро переоденься! Сними этот ужас! Не позорь меня!», - одно за другим летят указания в адрес растерянной девочки.

- Но ты же сказала, выбирай сама. Вот я и выбрала.

Тут же в воображении мнительной родительницы возникает очертание весов, на одной чаше которых – разумный аргумент дочери, опирающийся на мои собственные слова, а на другой – намерение отказаться от них, дабы избежать косых взглядов совершенно незнакомых людей. Шаг влево имеет рациональную подоплеку, шаг вправо – сугубо эмоциональную, а вместе они тянут меня в разные стороны, лишая уверенности в собственной устойчивости.

Средняя трехлетняя дочь склонна давать обещания, которые потом не намерена исполнять. При этом я несколько раз переспрашиваю: «Ты точно пойдешь спать после того, как поиграешь в эту игру?» или «После того, как мы погуляем, ты приберешься в своей комнате?». Никто не осуждает ее за столь легкомысленное поведение, свойственное невинному возрасту, но маму опять кидает из стороны в сторону: пустить все на самотек в надежде на сознательность ребенка или «включить принцип» и настаивать на выполнении обещания ценой слез и обид. В первом случае в глазах ребенка я предстану мягкой и пушистой, во втором – вредной и колючей. Казалось бы, выбор очевиден, но слишком уж размытым представляется достижение результата – научить девочку отвечать за свои слова.

Наконец, полуторагодовалый карапуз находится во власти кризиса одного года. Ему во что бы то ни стало хочется сделать самому множество взрослых дел. Засыпать макароны в кипяток, включить микроволновку, смыть воду в туалете. В зависимости от настроения, я либо покорно исполняю его каприз, а этот значит, молоко, которое он приготовился залить в кастрюлю с будущей кашей, окажется на полу, либо силой взрослого «я» беру ситуацию в свои руки, отказывая сыну в возрастной потребности «Я сам». Да, я сберегу молоко, но получу развитие конфликта в виде истерики и недовольства маленького борца за власть.

В каждом из этих случаев мною рассматривались лишь два варианта развития событий - два не лучших выхода из ситуации. Сторонница радикальных мер, я всегда забывала о «золотой середине» - наиболее мягком и безболезненном способе разрешения конфликтов. В отношении моих детей – это самое непосредственное участие мамы во всех спорных моментах. То есть, вместо давления над ребенком сверху достаточно было лишь наладить контакт на его уровне – как зрительный, так и эмоциональный. Сказать «Давай сделаем это вместе, учитывая твои пожелания и мои рекомендации» и тем самым обойти все острые углы, на которые я натыкалась до сих пор. Мы не враги с собственными детьми, но почему-то добровольно оказываемся на противоположных баррикадах, не желая искать компромиссных решений, порой настолько очевидных, что не заметит их только слепец. Кому-то удобна позиция «Моя хата с краю», кто-то во что бы то ни стало должен добиться своего в угоду собственному тщеславию. Псевдо-демократы и горе-авторитаристы, мы забываем о том, что дети ждут от нас доброты, понимания и участия. Того самого «Я с тобой», а не «Я над тобой», когда взрослому кажется, что их разделяет пол метра роста, а для детей это непреодолимая пропасть, которую без помощи папы и мамы никак не пересечь…

Трижды мама